Вопрос принципиальный и программный, ведь семья и общество взаимосвязаны, подобно сообщающимся сосудам: характер и стиль взаимодействия людей в сфере политики, производства и социальной активности проникают в семью, где порой они заостряются, утрируются и в таком виде могут возвращаться в общественную жизнь. Еще недавно в нашей общественно-политической жизни преобладал командно-волевой стиль управления. Закрепился он и в семейной сфере, проявляясь в привычке указывать другому, одергивать, требовать подчинения. Если конкретная семья имеет жесткую структуру отношений, то многое в ней построено на позиционном превосходстве главы — отца или матери. Нередко отношения осуществляются в соответствии с принципом «я начальник — ты дурак», действовавшим и еще живущим в жестких общественных и производственных структурах. В таких условиях семья поставляла обществу полуфабрикаты функционеров и тем самым исправно платила ему свою дань, а школа приступала к последующим операциям шлифовки личностей, лишенных самостоятельности и оригинальности. Если же семья не имеет жесткой структуры отношений, как и некоторые звенья нашей общественной системы, то в ней царит анархия, каждый живет сам по себе и норовит командовать другими.
Дефицит компетентности, ответственности и обоснованности действий, обнаруживающийся в общественных подсистемах, например на производстве или в учреждениях, имеет свое продолжение в семье. Здесь он проявляется в дефиците взрослости родителей, в их педагогической некомпетентности и без ответственном отношении к детям. Привычка к демагогии в общественной структуре нашла свое отражение и в семейном общении в форме критиканства и обывательского брюзжания: иные люди недовольны всем — старыми беспорядками и новыми начинаниями, рецидивами бюрократии, ЖЭКом и телевидением, молодежью и стариками. Бюрократическое чванство высокопоставленного руководителя приобретает в семье контуры барства. Привычка угождать и подчиняться, свойственная представителям «средних» эшелонов социальной иерархии, преобразуется на уровне семьи в разные формы психологической компенсации — в грубость, хамство, унижение детей, жены (мужа), престарелых родителей. Ведь лакей непременно ищет объект для самоутверждения.
Отряды хозяйственников, снабженцев и прочих дельцов, кто может брать на государственном предприятии все, что плохо лежит, зачастую оказывались активными устроителями дач и комфорта в городских квартирах, являя пример семейной псевдопорядочности. «Несуны» по мельче оборачиваются в доме смекалистыми умельцами, ловко приспосабливающими в кухнях, ванных и лоджиях казенный кафель, деревянные и металлические детали. Безынициативный и не авторитетный на производстве инженер нередко таким же остается и в семье — поесть, поспать, посмотреть телевизор. Честный труженик, как правило, — надежный муж (жена) и внимательный отец (мать).
Личность продолжает себя в семье, хотя бывает и так, что на работе человек один, а дома — другой. Тем не менее трудно предположить, что в хорошего семьянина может перевоплотиться бюрократ, беспринципный исполнитель, апатичный обыватель или рвач.
